Сильный человек ищет силу в себе, а слабый - вокруг себя. (с) K. Y.
Мы лежали вдвоем, на чужом диване, в чужой квартире, потому что я в очередной раз приехал по звонку и выставил нам щит, и собирались переждать эту ночь. И в тот вечер мы знали, что она беременна на раннем сроке, беременна от другого парня. И она не плакала, хотя и "почти". Ей было спокойно, хоть и страшно немного. Я спросил ее, хочет ли она его оставить, и она горячо упрашивала меня его оставить и позволить ей оставить его. И я разрешил, и объяснил, каким образом мы можем это сделать. Она говорила, что хочет его, и как она рада, а я прикидывал, что и как мне делать дальше.
А через три дня она все же попала к любящим родителям в объятия, домой, и сломалась, мать ее все же уговорила, и аборт в своей же клинике сделала дочери. Когда она рассказывала после этого мне, я по крайней мере немного успокоился - аборт все же, а так я хотя бы мог быть уверен, что о ней нормально позаботились при этом. Она "избавила нас от хлопот", от "ломания жизней", а кроме меня у нее была только семья, не отец же того ребенка - ему откровенно наплевать было и на мир вообще, и на нее в частности, он по своей утраченной любви убивался, что не мешало ему трахать все что движется, какой ему там еще ребенок, вы сдурели. граждане?!
Да и кто будет ее винить, на втором курсе-то?
Я бы все равно не стал и не смог, даже убей она Кеннеди моими руками.
Всегда примерная девочка, отличница. у которой даже хобби не было, а было только выполнение того, чего от нее ждали родители. Ни своих интересов, ни каких-то умений, кроме прямо указанных, ее даже готовить себе завтрак учил почему-то я, а не мать. И помню, как сидел в "своем" кресле у них в гостиной, как и всегда каждый вечер когда-то, а ее мать за стенкой расстроенно отчитывала дочь, что в четверти у нее не пятерка вышла по биологии, а четверка, хотя она и оправдывалась, что это была случайность и она себя плохо чувствовала, а Наталья Витальевна согласилась позволить нам переписать итоговую работу, и думал, насколько же наплевать моим родителям, что и когда я получаю вообще и хожу ли в школу, а дневник я заполняю исключительно для убивания времени.
И после, когда стоял у пропускного обратно в Универ, из которого она меня вызвала для того, чтоб об аборте сказать, я смотрел ей вслед, по привычке провожая взглядом, пока я еще могу ее им зацепить - насколько она хрупкая и слабая. Очень слабая. Не боец. И кто я такой, чтобы навязывать ей какую-то борьбу?
А через три дня она все же попала к любящим родителям в объятия, домой, и сломалась, мать ее все же уговорила, и аборт в своей же клинике сделала дочери. Когда она рассказывала после этого мне, я по крайней мере немного успокоился - аборт все же, а так я хотя бы мог быть уверен, что о ней нормально позаботились при этом. Она "избавила нас от хлопот", от "ломания жизней", а кроме меня у нее была только семья, не отец же того ребенка - ему откровенно наплевать было и на мир вообще, и на нее в частности, он по своей утраченной любви убивался, что не мешало ему трахать все что движется, какой ему там еще ребенок, вы сдурели. граждане?!
Да и кто будет ее винить, на втором курсе-то?
Я бы все равно не стал и не смог, даже убей она Кеннеди моими руками.
Всегда примерная девочка, отличница. у которой даже хобби не было, а было только выполнение того, чего от нее ждали родители. Ни своих интересов, ни каких-то умений, кроме прямо указанных, ее даже готовить себе завтрак учил почему-то я, а не мать. И помню, как сидел в "своем" кресле у них в гостиной, как и всегда каждый вечер когда-то, а ее мать за стенкой расстроенно отчитывала дочь, что в четверти у нее не пятерка вышла по биологии, а четверка, хотя она и оправдывалась, что это была случайность и она себя плохо чувствовала, а Наталья Витальевна согласилась позволить нам переписать итоговую работу, и думал, насколько же наплевать моим родителям, что и когда я получаю вообще и хожу ли в школу, а дневник я заполняю исключительно для убивания времени.
И после, когда стоял у пропускного обратно в Универ, из которого она меня вызвала для того, чтоб об аборте сказать, я смотрел ей вслед, по привычке провожая взглядом, пока я еще могу ее им зацепить - насколько она хрупкая и слабая. Очень слабая. Не боец. И кто я такой, чтобы навязывать ей какую-то борьбу?